Нырнуть в неизвестность

Словно бы лук, что натянут тугой тетивою,
Луна изгибается, в небе полночном видна:
Луна улыбается с неба улыбкой живою,
Лучами пронзив всё пространство до самого дна.

Лучи серебристые лунные словно бы сетью
Поймали и в сон погрузили существ на Земле…
Способствуя отдыху, Ночь, мир влечёт к долголетью,
Скрывая свои очертания в сумрачной мгле.

Тумана клубы лунный свет превращает в виденья:
Они очертанья меняют свои без конца.
Вот, словно бы в саванах белых, стоят привиденья,
Темнея во мгле иногда до оттенка свинца.

Этот туман превращается в змей ядовитых,
Что свились от хлада ночного в единый клубок;
Иль воинов напоминает в сраженьях убитых,
Иль страха колодец, который как бездна глубок.

Тропинка

Как-будто бы шар биллиардный, что катится в лузу,
Пришел к горизонту, вниз падая, солнечный шар.
Там он, наверно, уснет, сбросив тела обузу,
И вентиль закрыв, наконец, поубавит свой жар.

Как ежик-иголки, лучи свои спрятал Ярило,
И кровь проливая свою обагрил небосвод.
Как из кувшина, что треснул, ушла его сила
Как сила покинула алчных законников свод…

И вот угодил, наконец-то с законную лузу
Направленный чьим-то кием Полуденный Король.
На бархате неба, напомнив собою медузу
Луна воцарилась, умело войдя в свою роль.

Ей воспевают свои натощак серенады
Волки лесные, заставив кровь в жилах застыть;
Пиликают громко на скрипках сверчки и цикады;
Заухала громко большая сова – неясыть.

Ожидание

Синих чернил океан перекрасил все небо
И, свесившись сверху, Светило в себе утопил…
Народ, что просил у богов много зрелищ и хлеба,
Как-будто бы зелье снотворное залпом испил…

Исполнилось звёздами небо над миром невечным:
Флуоресцентным сияньем те светят во тьме…
Ганга спускается с неба путем своим млечным…
Умиротворенье явилось в мятежном уме…

Сокровище скифов напомнив своей пекторалью
Луна воцарилась, круг Солнца собой заменив
Извечное Время, вращаясь по кругу спиралью,
Провозгласило потёмки, свет дня отменив.

Свет ясного месяца в небе разлился полночном,
Холмы Вриндаваны сияньем своим серебря…
Деревья тамала, как в танце качаясь восточном
В сиянии светятся, шелест листвою творя…

Безумие

Ресурс исчерпав свой под вечер, Царь Красное Солнце,
Ныряя под землю, собой обагрил горизонт...
Бегство со сцены его - нечто вроде анонса:
Владычица Ночь наступает, свой двигая фронт.

Обратная сторона неба нависла над миром,
Как будто бы рать Чингизхана, верхи захватив...
Для Кришны прекрасного, сходным по цвету с сапфиром,
Явилась Владычица Ночь, Вриндаван посетив...

Того Темноликого Юношу Ночь обожает:
Приняв Его кожи оттенок, та встречи с Ним ждет.
Своей красотой Шьямасундара мир поражает.
Из клетки грудной Он сердца, как обычно, крадет...

Когда закатился Царь-Солнце - уже безразлично:
Зима здесь была, или осень, иль лето было.
Весна по ночам здесь приходит для Мадхавы лично,
Чтоб все под Луною прохладною бурно цвело.

Под струями дождя

Пропитанный чистой водою как-будто будто бы губка,
Из-за горизонта плывёт караван седых туч...
Наверное, это дымит неизменная трубка
Вождя всех Времён и Народов, что очень могуч...

Сокрылся великий тиран за туманным пространством,
И скромно заботится о бытии под Луной:
Закончив в земной своей жизни нас мучить тиранством,
Теперь, вероятно скорбит он, снедаем виной...

Сиянье палящее Солнца, Гонителя Мрака -
- То есть огонёк его трубки, дающий нам свет:
Так шлёт из Небес он нам, смертным, подобие знака -
"- Я жил и живу до сих пор. Антитезы мне нет!"

Он дует, играясь, творя в Небесах ураганы,
Заставив вращаться пропеллера ветряков;
Его сотни рук воздевают "ТТ" и "наганы",
А также холодную сталь смертоносных штыков...

О добродетельном министре Гунашармане и царице Ашокавати - Шачинандана дас

Регата

Небес океан перевернутый над головою
Навис, словно бы потолок, правилам вопреки…
Меня за ночной образ жизни назвали «совою»
Дневной распорядок ведущие, с легкой руки.

Наверное, в следующей жизни я стану той птицей,
Ученый бомонд своим криком чтоб ночью пугать:
Их всех, попугаями ставшими, полных амбиций,
Природа заставит по новой закон соблюдать…

В одежды элиты одеты как в яркие перья,
Они зазубрили трактатов священных слова.
Но на самом деле, исполнены лжи и неверья,
В Самсары огне те пылают, как будто дрова…

Оставим законы причин и последствий законы,
И пустимся в плаванье по Поднебесью в ночи,
Где реют в полете великие духом Драконы,
Имея от врат в Бесконечность с собою ключи…

Мысли о Вриндаване

Брожу по Вриндавану я, и по сторонам
Окрестности обозреваю: те видели игры
Владыки Гокулы. Их стоит увидеть всем нам.
Тем паче, что там уж не бродят свирепые тигры.

«Шьям!» - замяукал вдруг с дерева щеголь-павлин,
И я осмотрелся внимательно по сторонам:
Не вижу Его дивный образ. Досадно. Вот, блин!
Как будто ножом резанул по сердечным струнам!

«Мистер весьма уважаемый с пышным хвостом!
Позвольте мне вас вопросить: где спрятался Шьяма?»
Но голову свесил он долу и на простом,
На хинди промолвил с сарказмом: «Масла ни грамму

Нету в твоей голове: стоит Он прям здесь.
На флейте Своей Он играет: мелодий соцветья
Он испускает сквозь дырочки флейты. Он весь
Погружён в Свои размышленья!» Лишь междометья

Рвутся моими устами: я изумлён,
И дальше иду я священными теми тропами,
Ступая покровом земным, что как печь раскалён,
Поверхность его оскверняя своими стопами.

Кришна и короли

Правители мира сокровищ без меры имеют,
Венчает их ореол славы на каждом шагу.
Их, полных величия видя, народ цепенеет,
Поклоны творит им земные, сгибаясь в дугу.

Им славу вещают помпезно святые трактаты,
Чьи строфы цветистые рвутся, как-будто в полет.
На каждой странице трубят о их славе цитаты:
И так человеков дела идут быстро вперед.

Поверхность земная правителям шлет поклоненье,
Топленое масло заставив пылать до небес:
Они созерцая, как гибнут людей поколенья,
В величьи и славе не знают себе антитез.

Сокровища целой Вселенной в их расположеньи:
Поэтому златом полна государя казна.
Правители мира планеты приводят в движенье,
Они заставляют круг Солнца светить допоздна.

О добродетельном министре Гунашармане и царице Ашокавати

Есть город, обитель существ человеческой стати,
В котором сам Шива, Держатель Трезубца живет.
Его превосходит собою лишь Амаравати,
Что на всю Вселенную самым великим слывет.

Еще этот град Бхогавати собой превосходит,
Змеиному племени предоставляя приют:
Разумные змеи на чреве которые ходят
В Бхогавати-граде всегда беззаботно живут…

Так, после тех двух городов, став уверенно третьим,
Исполнен великой гордыни тот город земной.
Богиня Лакшми (мы сей факт, непременно, отметим)
В том граде стремится остаться любою ценой.

Он вычурной архитектурой весьма удивляя,
Похож донельзя на столицы далеких миров.
Достоинства этого града всегда восхваляя,
В нем благочестивые люди находят свой кров.