Правители мира сокровищ без меры имеют,
Венчает их ореол славы на каждом шагу.
Их, полных величия видя, народ цепенеет,
Поклоны творит им земные, сгибаясь в дугу.

Им славу вещают помпезно святые трактаты,
Чьи строфы цветистые рвутся, как-будто в полет.
На каждой странице трубят о их славе цитаты:
И так человеков дела идут быстро вперед.

Поверхность земная правителям шлет поклоненье,
Топленое масло заставив пылать до небес:
Они созерцая, как гибнут людей поколенья,
В величьи и славе не знают себе антитез.

Сокровища целой Вселенной в их расположеньи:
Поэтому златом полна государя казна.
Правители мира планеты приводят в движенье,
Они заставляют круг Солнца светить допоздна.

Они небеса заставляют алеть по закату;
Они заставляют скитаться по небу ветра;
Они посылают страданья и счастье, как плату,
Они заставляют Луну феерить до утра.

Как тучи гигантские, реют в свободном полете,
Царей обиталища в неба просторах парят
Туда нету доступа тем, кто из крови и плоти,
И тем, кто своим благочестием не феерят.

Из мрамора белого, оникса и малахита,
Их лунного камня, агата и змеевика,
С резными колоннами, сложенными из нефрита,
Блестят их дворцы, задевая собой облака:

Вкрапленными в стены алмазами, словно зерцалом,
Они преломляют свет Солнца, а также Луны;
В сиянье лазурном и желтом, в сиянии алом,
Они собой красят просторы Небесной Страны.

Цари государства ведут к апогею рассвета,
А также стирают тотально, в мельчайшую пыль.
Величием полны, они, в нимбах белого света,
И тьму озаряют на многие тысячи миль…

Земная поверхность, где гибнут людей поколенья,
Для них представляется шахматной плоской доской.
И люди, как пешки, приняв от царей повеленья,
Врагов побеждают, иль гибнут, уйдя на покой…

Но все их величие царское меркнет как-будто
Оно растворяется, словно поутру – туман:
Над ними простер свою власть многомощный Ачьюта,
И зрит на существ, что погружены в самообман.

Он, словно бы джинн, исполняет любые хотенья
Правителей мира, которых объял эгоизм,
И те, это зная, творят пышных жертв приношенья,
Молитвы возносят, являют святой альтруизм.

В деснице Своей держит Боженька Вечное Время,
Которое всех существующих к смерти влечет.
Войдя прямо в сердце, хранит Он телесное бремя,
Невидим для взора, Себе не желая почет…

Вся слава, почтенье и роскошь великих монархов
Шри Кришну к себе не влекут: Он весьма отречен:
Он не лебезит пред раскрытой мошной олигархов,
И знанья не ищет у тех, кто без меры учен…

В простой обстановке, в сени первозданной природы
Шри Мадхава любит все время Свое проводить:
Он любит безмерно Ямуны священные воды,
А также босым по пыли Враджабхуми ходить.



Считает Он искренне: «Это Меня очищает!»
И слушает песнь жаворонков, а также скворцов.
Не ведает Кришна во Врадже, что Он воплощает
В Себе власть великих богов и благих мудрецов.

Босыми ногами Он ставит в пыли отпечатки,
Как будто златою печатью блистательный царь:
Так, личность Его составляют одни лишь загадки…
Он местной толпы ребятишек душа и главарь:

Как царская челядь, Его окружают Судама,
И Мадхумангала, что словно советник при Нем,
Арджуна, Ришабха и друг Его старший – Шридама,
Другие ребята: они все пекутся о Нем.

Они, оседлав Его, могут на Нем покататься,
Глаза завязав Ему, в «жмурки» затеять игру,
В уста одуванчик засунуть Ему попытаться,
Пока Он зажмурил глаза на совместном пиру.



Он может как всадник забраться ребятам на плечи,
Он может в турнире борцовском им всем проиграть:
Он здесь, словно царь на войне, разминается в сече,
В которой друзья – Его войско иль вражия рать.

Огромное войско коров те ведут на сраженье –
Так, пыль поднимая, оно отправляется вдаль…
Рогатые воины к Кришне полны уваженья:
За битву с травою Он им всем повесит медаль.

Их Кришна холит и лелеет Своими руками:
Они ж благодарно оближут Его языком,
В любви молоко проливая на землю реками.
Он с каждой коровой, как с матерью, лично знаком.

Он на водопой их ведет и на пастбище тоже,
Оттуда, на флейте играя, ведет всех домой:
Для Кришны нет твари на свете коровы дороже,
И в будущем, выбора нет – не возникнет иной…



Шри Кришна во Врадже не чтит дорогих побрякушек,
Где сочетается злато, сапфир и алмаз:
Он предпочитает им бусы из мелких ракушек –
Он без дорогих украшений приятней для глаз…

Он здесь одевается просто, но все же, со вкусом,
И этим влечет к Себе всех, как на сцене артист.
Он камфарой пахнет, сандалом, а также  мускусом,
И схож Своей кожей на синих тонов аметист…

Не нужно Шри Кришне парчи и шелков из Китая,
Топазов бразильских, похожих на Солнца закат.
В благой атмосфере Гокулы всей сутью витая,
Он слушает ночью концерты сверчков и цикад.

Мелодии тех скрипачей, столь приятные слуху,
Аккомпанимируют трелям ночных соловьев:
Мелодии их устремляются к Мадхавы уху…
Они заменяют певцов из далеких краев…

Гирлянды нося на Себе из цветов Вриндавана,
Он делает времена года сплошною весной:
Просторы Гокулы накрыла вуалью Нирвана,
Поскольку здесь Кришна сокрылся под сенью лесной.

Чело украшая Свое опереньем павлина,
Шри Кришна не хочет корону одеть короля.
В простой обстановке Гокулы жизнь – словно малина:
Там сердце Шри Кришны от счастья поет: «О-ля-ля!»



Без меры богатства у Кришны в простой обстановке:
Топаз императорский розовый – Кришны глаза:
Они привлекают красою как сыр в мышеловке,
А кожа Его – словно синих тонов бирюза.

Достойное место в сокровищнице занимают
С оттенком малиновым ногти ладошек и стоп:
Похожи на редкий рубин, они ярко сияют,
Пуская, как-будто коня, сердце в быстрый галоп.

Когда улыбается Кришна улыбкою лунной.
Жемчужины-зубы блистают своей белизной.
Такого сокровища нету в юдоли подлунной:
Поэтому Кришна глумится над царской казной.

Для «ихних величеств» затейливые ритуалы
Мадхаве творит здесь церемониймейстер-павлин
И перья Ему предлагает, длинною немалы,
Танцуя без сопровожденья ситаров и вин.

Как-будто слуга, что с широким стоит опахалом,
Павлин, в темно-синей ливрее, свой хвост распустил.
Он «степ» и «хип-хоп» здесь танцует в экстазе немалом
Пред Кришной – не Богом, что Враджа леса освятил.

Как стены из ценного мрамора с тонкой резьбою,
Его окружают пространства священных лесов.
Там смотрится в озеро Кришна, довольный Собою,
Закрыв свое Божье величье на крепкий засов.

Деревья, листвой шелестя, Кришне славу вещают
И ветви спустив, предлагают смиренно цветы,
Простого Шри Кришну плодами они угощают,
Плененные дивным триумфом Его красоты.

Дворца королевского купол собою являет
Небесная синь, на которой гряды облаков:
Они, словно стадо коров белых, в небе гуляют,
Спуская отвесно струи дождевых ручейков.

Здесь мягкие травы, что вскрыты ночною росою
Ковры из Кашмира собой заменяют вполне:
Ступает по ним с наслажденьем стопою босою
Мадхава, идя на свиданье при полной Луне…



Растет базилик здесь и слива, высокие манго,
Деревья кадамба, кокосы, а также гранат.
Они впереди здесь и сзади, и с каждого фланга:
Их здесь обвивают лианы, как гибкий канат…

Они колоннадой в твердь неба уперлись собою
И Кришна стволы обнимает их, словно жену.
Счастливый, сияющий Кришна, ценою любою
Стремится, как беженец, в дивной Гокулы страну.

Подслушивает разговоры пастушек влюбленных
Как-будто шпион, что на службе царя – попугай.
Ему молвил Кришна: «Сокрывшись средь листьев зеленых,
Подслушивать гопи беседы ты Мне помогай!»

Преступности нету во Врадже по определенью.
Единственный вор там у гопи ворует сердца.
Иль, масло воруя, Он любит бродить по селенью,
Содеяв невинным Свое выраженье лица.

Бассейнам дворцовым, что сложены светлым нефритом,
Шри Кришна, вне всяких сомнений, пруды предпочтет:
Он, будто в зерцале, Свое отраженье узрит там,
Красивей, чем лотос саугандхика, что там растет.

В прохладные волны прудов любит Он окунуться,
Чтоб лотосы разных расцветок для Радхи сорвать.
На теплом их береге Кришна не прочь растянуться
И изображенья коров на песке рисовать.

Фонтанам Он предпочитает струи водопадов,
Что катятся долу с утесов горы Говардхан.
Прохладными мелкими брызгами этих каскадов
Усталость снимает блистательный Мадан-Мохан.

Переплетенья побегов и ветвей древесных,
И пышноцветущих извилистых гибких лиан
Образовали беседки: в объятиях тесных
Там время проводят Свое Радхарани и Шьям.



Не нужно Им трона из кости слоновой и злата:
В простой обстановке Они удовлетворены.
Они наблюдают из кунджи багрянец заката
Как небо – любовью безбрежною покорены.

А ночью, увидев друг друга опять под Луною,
Продолжат Те Двое тонуть в Океане Любви:
Жизнь во Вриндаване Им кажется вечной весною,
И этот дурман закипает в горячей крови.

Они, освещенные звездами, счастливы вместе,
И канделябры из золота Им не нужны.
Как два альпиниста, Они – на Любви Эвересте:
Завидуют им герцогини, цари и княжны.

Шри Кришна в простой обстановке – как в море – акула.
И тонет в любви Своих преданных, что без границ:
Магнитом безудержно тянет Шри Кришну Гокула
И Он ей воздав Свои почести, падает ниц.

Там ждут Его, полные радости жители Враджа,
Что в Море Любви утопили свои все дела:
В их сердце нашел свой приют Сын Нанды Махараджа,
Вселенная вся для которого будет мала.



Его не влекут весьма пышные жертв приношенья,
Где слышатся возгласы: «Хрим!», «Нама ом»! и «Сваха!»,
Но разорвать не способен Свои отношенья
С друзьями своими Шри Кришна, Сынок Пастуха.

Молитвы Великих Богов не милы Шри Мадхаве:
Гораздо приятней Ему шутки милых друзей,
Чья жизнь утопает, как в море, в безудержной бхаве,
Что движется мимо протоптанных миром стезей.

Романовы, Цинь и Бурбоны, а также Моголы
С Вриндаванским Кришной никак не сравнятся – Увы!
В сражении с Ним короли не горшках сидят голы,
Марая корону макушкой своей головы!

Шачинандана дас

Поделиться с друзьями