Cила небес

Эта сила небес здесь дарована каждому.
В каждом сердце живёт крыльев вольный размах:
В интуиции, в чувстве пустого и важного,
В честной жизни и попросту в добрых делах.

В противлении тёмному, злому и низшему
Есть та суть, что всегда позволяла бы нам
Отделять нашу жизнь от нехватка и лишнего,
Узкой злата тропой возвести в сердце храм.

Путь небес очень узок, в нём нету гарантии,
Что подхватит поток восходящий вас стай.
Для небес все равны: без короны и мантии,
Ведь мы сами надумали ад свой и рай.

За вратами одиночества

Этот мир, как он виден, является недоразумением, как синева неба является оптической иллюзией. (Мудрец Валмики из 1-й главы Йога Васиштхи)

Жизнь, как сон… Я – не я, ещё время летит,
Улетучился день: миг, и в прошлом парит,

Да, и прошлого нет, только мысль больная,
Как печать сургуча: «В этом мире одна я…»

Всё прекрасно вокруг: декорации, свет…
Отражение в зеркале – чужеродный портрет.

Эта жизнь, как волна: вот прилив, вот отлив,
В мелочах утопаю, о главном забыв.

Среди сна не проснуться, слишком сон тот глубок,
И мой мир одиночки в мире масс одинок.

Ржавые засовы сердец

Сердца закрыты на засов,
Сокрыты: взором не найти.
Но дай же, Господи, мне сил
Поближе к двери подойти.

Я постучу теплом любви
И милостью Твоей великой,
И на заржавленный засов
Я капну верой светлоликой.

И не заставишь прошептать
Святое Имя нараспев.
Уходят так же, как пришли,
Ничто понять и не успев.

Прожили даром. Это годы
Пустых терзаний и забот.
И всё же, знать нам не дано,
Когда последний час пробьёт.

Фонтан из акварели

Вихри я вижу, что небом лазурным витают.
Как будто с картины Ван Гога сорвались они
В мой ум как драконы они сообща залетают,
А также в просторы Гокулы. Ты только взгляни!

Они зреют Мадхаву: Он покидает поутру
Обитель свою, чтоб заботу телятам явить…
Они обвивают как лозы Деваки-путру,
Который спешит Вриндаваны лес оживить

Земля Вриндавана укрылась под слоем из пыли,
Которая как документ просит слезно печать
И стопы Его, что нежнее пурпуровых лилий,
Сей документ освящают, чтоб игры начать…

Теория волн

Давай не рассуждать сейчас о смерти,
Об этой странной, вздорной шутке злой.
Да с детства знал я эту слабость сердца,
И глупо было б смерти ждать другой.

Мне легче так, когда меня не стало,
Писать несуществующей рукой,
Гнать правды табуны, стихов стрекалом
Колоть, кто спит в реальности другой.

Благословение - моё проклятье,
Писать о том, что живо лишь в устах.
Ну а для тела лучше ль есть занятье,
Чем тихо тлеть в Варанаси кострах.

Оставим эти темы пляски смерти:
Довольно в своей жизни я любил,
Чтоб рассуждать о том, как может сердце,
Погаснуть со всей дуростью светил.

Не в чёрных дырах, нет, пусть будет пенье
Любви протяжной, длительной волны
О том, как наступает вдруг затменье
Одной, вполне отсвеченной, души.

Плачет Кришна

Мой Дорогой Господь…
Он тихо плачет в роще леса…
Мы вечность в никуда летим,
Паря со скального отвеса.

Где же улыбка – Солнца луч?
Где флейты блеск у губ прекрасных?
Лишь слезы – капельки росы,
Глаза полны оттенков красных.

Нет, нет, совсем не показалось:
Глаза наполнены слезами.
Уже не смотрит грустно вслед,
Он прячет взгляд, но сердцем с нами.

А в рощах как-то потемнело
И вся природа затаилась:
«Ах, почему, Господь любимый,
Вдруг сердце часто так забилось?»

Лояльность

А я и не думал здесь петь "Радхе-Радхе"!
И гречку вообще никогда я не ел!
Я всё понимаю, стандарты ведь шатки,
Да и Прабхупада не стал бы, не пел.

Да мало ли что там нам пел Ваясаки,
Рассказывал что Маханидхи о Ней.
Сказали? - я верю, без спора и драки.
Аиндры напевы сотру поскорей.

Все помнят: часами, с пчелиным усердьем
Мы пели ночами безсонными Ей.
Но раз запретили, то больше так петь мы
Ни в коем не будем - порядок вещей.

Ведь даже и сам Шукадева Госвами
Ни слова о Ней не сказал, только ОМ.
А может давайте, как Он, и мы с вами
Начнём по алтарным ходить голышом?

А чё? Мы не тело ведь тоже, все знают,
У всех брахманический виден шнурок…
Бывает, и думать порой запрещают,
Но сердцу любить запретить - кто бы мог?

Глеб Андреев

Минута молчания

Что будет дальше? Тишина…
А в тишине? Маяк свечи…
И языки её огня
Ум умоляют: «Не кричи!»

Туда, куда душа шагнула,
Молитва только долетает.
Фитиль – душа, любовь - как воск,
Который никогда не тает.

И напоследок оглянулась
Душа немного виновато:
«Что делать, всякое начало
Венцом каким-нибудь чревато».

Венец лавровый… иль цветочный…
Или терновый, да с шипами…
И только пыль одна на всех,
Лежит безмолвно под стопами.

Книга о Викрамадитье

В стране под названьем Аванти есть град Удджаини.
Построен тот град Вишвакарманом, зодчим богов.
Как чистая женщина, он, преисполнен гордыни,
Не покорился доселе навалам врагов.

В том граде всегда обитает могучий Бхайрава,
Чью шею и руки увили правители змей.
Сей град окружает лучами великая слава:
Как в озере рыба, сей город купается в ней!

Богиня Лакшми, чье отличие-непостоянство,
Всегда в Удджаини как в лотосе заключена.
Царь Махендрадитья, себе подчинивший пространства,
В нём правил как Индра Небес, наслаждаясь сполна.

Полки победив всех врагов, царь страны Авантийской
Различным оружьем весьма виртуозно владел.
Служил он защитой Добра и культуры арийской.
Как-будто бы лев был тот царь до безумия смел.

Скачать книгу Сергея Легкова (Шачинанданы даса) о Викрамадитье.

Правда

Чья-то правда закружилась, завертелась,
Превращаясь в едкий дым и лёгкий пепел…
Путь души божественен и чист,
Путь души всегда красив и светел.

Чья-то правда возвещала о победе,
Чья-то плакала, осунувшись от боли…
Так всегда: она – начал начало,
Знак безудержной, огромной силы воли.

Чья-то правда бережёт зеницу ока,
Ну, а чья-то, словно хищник, завывает,
И они – одна опасна для другой,
Они разные, И что же? Так бывает…