Око Полночное светит как-будто прожектор
Словно бы шарик воздушный взлетев в вышину
Скопленья созвездий на небе как-будто бы вектор
Путь указали безмолвно мне, чтя тишину.

Долго Луна голодал, исхудая изрядно,
Проклятый тестем за несправедливость свою.
Ныне отъелся Серп Ночи и очень нарядно
Выглядит, круг свой явив в поднебесном краю:

Владыка созвездий – Луна, полноту проявил
Набив свой живот белоснежным рассыпчатым рисом…
Умиротворить всех существ волю он изъявил
На небе полночном дав распуститься нарциссам.

Я очень хотел бы пройтись лунным лугом босой
Но тело людское скитается бренной юдолью
Где Смерть беспощадная с острой как бритва косой
Уносит артистов, что сжились с земной своей ролью.

Поэтому стопы мои держит теплая твердь,
Что не остыла от пыла дневного Ярилы
До самого утра накрыла вуалью их смерть:
Сообщество люда в той дреме исполнится силы.

Морфея страна всех призвала к миграции общей
И целые сонмы существ устремились туда
Теснясь и толкаясь друг с другом в колонне всеобщей,
Чтобы к восходу обратно вернуться сюда…

Отбился от этого стада смиренный скиталец
Он знать не знает сколько он лет здесь прожил
Какой он страны: бельгиец он иль португалец,
Индиец иль русский: живет он иль вовсе не жил…

Законопослушный ли он или же уголовник
Какого он пола не хочет как-видимо знать
Сей странный для праздных очей бесприютный паломник
Что не прекращает смеяться, а так же стенать.

Сверчки и цикады, собравшись единым оркестром
По струнам смычками ударили в раже своем
«Славянки прощанье» исполнив всем братьям и сестрам,
Входящим в астральный полет. Лес, что полон зверьем

Пугает ночных обитателей шорохом веток:
Те прячутся, дергаясь в страхе, под сенью дерев
Прячут детенышей те, дорогих своих деток
Ведь хищники бродят, от глада совсем озверев.

Но странник не зрит, как крадутся голодные звери
Не слышит рык тигра и смех полосатых гиен
Нет дела паломнику: он утверждается в вере
И зрит трансцендентные образы, духом смирен.

Ему телевизор не нужно и микроволновку
И дом возле моря не может утешить его
Спать ли на голой земле или лечь на циновку
Иль на матрац водяной нет в стремленьях его

Может он яства вкушать на пиру без привязки,
Иль черствый кус хлеба, который ему кто-то дал
Как прудик кристальной воды под поверхностью ряски
Неведом для мира, кто жизнь свою Богу отдал

Как-будто бы сидя в засаде он зрит как листочки
С дерев опадают по осени, иль как старик
Падает долу, иль как распускаются почки,
Иль как младенец с рожденьем возносит свой крик

В бренной юдоли, где Смерть и Рожденье меняют
Друг друга как жаркое Солнце с прохладной Луной-
Он отрешенный скитается и осеняет
Своей благодатью чудесной мир этот земной

Я бы хотел получить его милость благую
Как холст принимает с касанием кисти мазок
И увидать всею сутью реальность другую
Как любопытная бабушка через глазок.

А может быть странник чудной этот дверь мне откроет
И я трансцендентную дрожь на себе ощущу
И мир запредельный объятья свои мне раскроет
Который я множество жизней бесплодно ищу!

Шачинандана дас

Поделиться с друзьями