В весьма отдалённую эру, еще в Критаюгу
Жило племя демонов, сильно тиранивших свет.
В свирепости и неистовстве подобны друг другу,
Они причиняли мирам небожителей вред.

Неистовы в битвах, они назывались калеи:
Великого Вритры они все составили рать.
Они, не единожды в битве богов одолея,
Их всех продолжали преследовать и притеснять.

В отчаянье сильном, под их неистовым навалом,
Реванш вознамерилась дать им Тридцатка Богов,
Ведь каждая битва их всюду венчалась провалом:
Терпели фиаско они от могучих врагов.

Сложив свои длани, повязаны общим мотивом,
Они, возглавляемы Индрой, владыкой своим,
Предстали пред Брахмой, влекомы сердечным порывом,
И молвили Предку – «К стопам припадаем твоим!»

Ответил им Брахма, Творец Преходящего мира –
«О Ваших невзгодах я знаю, владыки Небес.
Внизу простирается плоскость земного надира:
Живёт там мудрец, что не знает себе антитез.

Великий провидец, он знает все тайны Вселенной:
Дадхича зовут его. Вы отправляйтесь к нему.
Извольте к нему обратится вы с речью смиренной
Хвалу и почтенье воздайте святому сему.

Польщённый до глубины сердца, подвижник сей славный
Свой дар предоставит тогда на ваш выбор любой.
Скажите тогда ему – «О, праведник достославный,
Во благо всех жителей мира пожертвуй собой!

Нам плоть твоя нужна, чтоб Мрак победить во Вселенной,
И, тело отринув, оставит его он для вас.
Из тела святого великого, плоти нетленной
Вы мощи достаньте: они тверды словно алмаз.

Пусть будет из них изготовлено чудо-оружье:
Оно смертоносно и остро, как жало змеи;
Оно страшным грохотом сплошь заполняет окружье.
Вы этим оружьем решите проблемы свои.

Свершитель Ста Жертв, Туч Гонитель, Махендра могучий
Калеев вождя тем оружьем – ваджрой убьёт.
Разделаться с тем исполином нет способа лучше:
Не мешкайте более и отправляйтесь вперёд!»

Небесные боги услышав творца наставленья,
Весьма вдохновились свершить свой заветный проект.
Они испросив у Творца Трёх Миров позволенья,
Отправились тут же найти свой желанный объект.

С Нарайяной вместе пришли те к реке Сарасвати,
И эту святую обитель Дадхичи нашли.
Жужжали там пчёл медоносных несметные рати:
Деревья той местности по ветру дух свой несли.

Цвели там цветами багровыми древа шалмали;
Чампаки цвели там, глаз радуя цветом златым;
Цветочки лимонного древа благоухали,
Крадя обоняние духом своим не простым.

Там произрастали прекрасные древа кадамбы,
Усеяны тыщами жёлтых пахучих цветов.
Нередко там можно увидеть цветущие амбы,
Покрытые сари из темно-зеленых листов.

Там пламенем алым горели прекрасные розы,
Чей запах даёт вдохновенья стихи составлять:
Там не было места для серой, посредственной прозы,
Не в силах которая хвори души исцелять…

Росли там сообществом целым деревья банана:
Они создавали густую, прохладную тень;
Там было возможно наткнутся на рощу баньяна,
Что, корни вниз свесив, одели всю твердь в светотень.

Там были озёра с кристально-прохладной водицей,
Покрыты сплошь лотосом самых различных цветов.
Там тишь оглашали сплошь трелями певчие птицы,
Творя целую феерию вокальных финтов.

Там пели джиндживаки и самцы чёрных кукушек;
Там пели скворцы и маэстро тех мест – соловей:
Сознанье там таяло от звуковых завитушек,
Кружившихся словно меж пышно цветущих ветвей…

Пред тигром щипали там травку олени шримала,
И яки с чамарами пышными вместо хвостов.
Паслись там гавайи в местах своего ареала,
И зайцы резвились под сенью цветущих кустов.

Раскрыв синий веер хвоста, заслонявший пейзажи,
Ходили красавцы-павлины вперед и назад:
Они хореографы с детства и в творческом раже
Плясали свой танец по несколько сот раз подряд…

Потоки ручьёв перекрыв, там слонов властелины
Резвились с гаремами хоботоруких слоних:
Совсем не влекло их, что рядом плясали павлины,
Ведь чисто слоновьи, свои развлеченья у них…

Они трубным голосом своим оживляли ту местность,
Заставив цветочки дождём разноцветным опасть.
Там львы заполняли своим громким рёвом окрестность,
И тигры вторили им, разинув широко пасть.

И так в тех реликтовых джунглях насельники Неба
Обитель Дадхичи великого духом нашли.
Сказали они, поклонившись - «Оставив мир Неба,
Тебя лицезреть дабы, мы сюда скопом пришли!»

И дар попросили они для себя у святого,
Как им Прародитель, бог Брахма тогда повелел.
Дадхича промолвил в ответ свое веское слово,
И сонм небожителей в рот ему прямо смотрел –

«Смотрите же, боги: заради всеобщего счастья
Я бренное тело покину без страха сейчас.
Пускай же три мира Вселенной оставят несчастья,
А тело моё пусть спасением станет для вас!»

Дадхича, мудрец величайший, промолвив всё это,
Свою плоть покинув, как кокон – большой махаон:
Так божие люди, исполненны вещего света,
Чтоб страждущих выручить, жизнь свою ставят на кон.

А боги, узрея, что он уже вышел из тела,
Его мощи взяли и в неба миры вознеслись.
Они Тваштри встретии, молвив – «У нас к тебе дело.
О, мастер великий, ты заради нас потрудись.»

Так, речи их выслушав, Тваштри, ликуя от счастья,
Сказал всем богам – «Я исполню то дело своё.
Великий почёт к вашей славной победе причастье
Пусть станет свободным от страха существ бытиё!»

С трудом превеликим и тщаньем тот мастер небесный
Принялся творить свой шедевр, сокрывшись от глаз.
Закончив, вздохнул он – «Работа была интересной.
Вот грозная ваджра: прочна и тверда как алмаз!»

Сказал Индре мастер – «Готово то чудо-оружье.
Оно в себе непостижимую силу таит.
Своим страшным грохотом ваджра заполнит окружье:
Она в своей сути победу над Тьмою хранит!

Моё это детище, ваджра не знает сравнений:
Ужасного Вритру ты этим оружьем сразишь!
На этот я счет не питаю и тени сомнений:
Ты им свою власть над мирами тремя возвратишь?»

Ту выслушав речь чудо-мастера, бережно в руки
Принял эту молнию – ваджру Владыка Богов.
И, вот уж раздались литавров и раковин звуки:
Повел свою рать Громовержец на лютых врагов.

Со всем своим войском Махендра, Царь Третьего Неба
Уже настигал Вритрасуру, объял что простор.
Средь гущи сраженья не нужно герою и хлеба:
Такая пословица тешит нам слух до сих пор.

Могучего Вритру, великого духом титана
Огромных размеров калеи объяли в кольцо:
Они окружили как море вождя – великана,
Не пряча от битвы суровое видом лицо.

Когда те оружья вздымали в желаньи сраженья,
Казалось, что горы вздымают вершины свои.
На поприще ратном замечены их достиженья:
Всю жизнь их составили с Воинством Света бои.

И, вот, разгорелось сраженье меж Светом и Тьмою.
И кров стыла в жилах при виде той страшной войны.
От стрел оперённых пространство окуталось тьмою
Подобием чёрной, как уголь, густой пелены.

Со свистом те стрелы вонзались в щиты и доспехи
И словно бы змеи – в нору, заползали в тела.
Они пили кровь своих жертв безо всякой помехи,
Верша свои страшные, смерти на радость, дела.

В полёте сшибались они, разбиваясь на части
И искры при этом они высекали собой.
Навершья их острые, словно звериные пасти,
Влекли своих жертв многочисленных всех на убой…

Вздымались в руках, сплошь закованных в сталь, ятаганы:
Клинки их кривые тела разрезали врагов.
Они наносили касаниям тяжкие раны,
Вонзались в доспехи титанов и грозных богов.

Мечи всевозможнейших форм и большие секиры,
Сшибаясь в излёте, творили феерию искр.
Там сабли звенели и, остры как бритва, рапиры;
Кинжала клинок там работал как молния быстр.

Как злобные духи, взвыв в молниеносном полёте,
Большие дубины сшибали как бремя главу.
Большие стальные трезубцы в смертельном излёте
Встречали, несущую смерть за собой, булаву…

Стальные уруми свиваясь, там лязгали громко,
Фигуры со свистом в полёте смертельном творя:
Срезала врагам руки-ноги их острая кромка,
И сытилась кровью, напомнив собой упыря.

Великая битва в небесных просторах кипела,
И, как из точила, лила кровь багровую вниз.
Поверхность земли поглощало ее очумело
И с бульканья звуком творила то снова, «на бис».

Летели из неба, мечами отрублены, ноги
И головы, словно кокосы, летели на твердь:
Там не разобрать было – демоны то или боги.
Такой вот спектакль устроила Матушка – Смерть…

Сверкая златыми доспехами, демонов орды
В непреодолимом напоре ползли на врагов.
Калеи, приспешники Вритры, величием горды,
Как горы из золота шли на когорты богов.

Не в силах навал этот вынести боги бежали,
И Индра, то зрея воочью, в уныние впал. -
«В таком состоянии с Вритрой сразится едва ли
Сумеет богов повелитель, что духом упал…» :

Подумал так Вишну и силы Махендре добавил;
А также все боги в него поместили свой пыл;
И сонм мудрецов силы Индре для боя прибавил:
Так, Туч повелитель о страхе недавнем забыл.

От Вишну он силу обрёл, от богов и от риши
И стал, словно пламень лесного пожара, силён.
И Вритра, правитель титанов, об этом услыша,
Вовсю заревел, ведь до ужаса был обозлён.

От этого рёва ужасного всё задрожало:
Все стороны света и Небо, а также – Земля,
И горные пики такая же дрожь обуяла.
Тот рёв устрашил даже Индру, богов короля.

Весьма потрясён этим рёвом, бог тысячеокий
Своё то оружье – ваджру метнул второпях:
Цветами украшеный Вритра вдох сделал глубокий,
И, твердь сотрясая, свалился у всех на очах.

Клубы серой пыли поднялись, затмив все светила,
И в мрак беспросветный весь мир погрузился тогда,
И кровь Вритрасуры всю землю собою залила,
А Индра сокрылся средь волн большого пруда.

От страха не мог он поверить, что это оружье
Само навелось в своём гибельном лёте на цель;
Что пал демон Вритра, собой заполнявший окружье,
И твердь мира смертных ему стала словно постель…

А боги и сонм мудрецов, вдохновившись всем этим,
Совместно принялись калеев полки истреблять,
Усердно весьма помогая скорей умереть им.
Побоище то было трудно пером описать.

Весьма потрясённые смертью вождя Вритрасуры,
Калеи, терзаемы страхом, ушли в океан:
Сокрылись в пучине его эти злые асуры,
Чтоб в жизнь воплотить лютый мести чудовищный план.

На дне океанском, где скрытые груды сокровищ
Собой наполняли лежащие там корабли,
В бездонных глубинах, средь множества жутких чудовищ
И рыб исполинских, калеи, скрываясь, жили…

Совет они стали держать, заседая совместно,
Каким способом Мирозданье им погубить.
Лихие калеи, друг с другом повязаны тесно,
Никак не могли этот важный вопрос разрешить.

Они выступали, имея различное мненье:
Проекты различные каждый из них предлагал.
Так, общим собраньем калеи приняли решенье,
Найдя в бесконечных дебатах себе идеал –

«Нам необходимо убить, и как можно скорее,
Всех тех, кто познаньем и благочестием полн,
Всех тех, кто в обетах суровейших поднаторея,
Мешают разрушится миру – подвижников сонм!

Подвижничеством сохраняется мир под Луною,
А наша задача, калеи, весь мир погубить.
Меж нами и целью заветною встали стеною
Аскеты и все мудрецы: всех их нужно убить!»

Безумья полны, предвкушавшие мира погибель,
Калеи, смеялись всем скопом, держась за бока –
«Всему Мирозданию скоро устроим мы гибель.
Свершится проект гениальный наш наверняка!»

Безбожная, полная чудищ обитель Варуны
Играла Валами зеленоватой воды:
Та перебирала волнами, как будто то струны,
Тая в себе племя пришельцев – источник беды…

Сокрыв себя как в бастионе, в волнах океана,
Они с наступлением тьмы выходили на брег.
Свой замысел страшный вершили они очень рьяно:
Таких злодеяний уж нам не увидеть вовек.

Они под завесою мрака в неистовом гневе
Съедали подвижников, живших в ашрамах святых
И даже в лесу, где скрывали аскетов деревья,
Нельзя было спрятаться и утаится от них.

Так, каждую ночь продолжалась та бойня во мраке.
Обители сплошь разорялись святых мудрецов.
Кровавый устроили пир для себя вурдалаки,
И съели немало аскетов и славных жрецов.

В обитель Васиштхи наведались злые калеи
Едва ль не две сотни подвижников съев там святых;
В обитель Чьяваны наведались эти злодеи,
Устроив там бойню. Там пир был кровавый для них.

Там сто мудрецов они съели безвинных и чистых,
Которые ягоды ели, а также плоды.
А после калеи в лесу средь деревьев тенистых
Нашли Бхарадваджи обитель, наделав беды.

Сто двадцать послушников, свой подчинившие разум,
Что глад уталяли водою и ветром лесным,
Сожрали калеи, накинувшись с жадностью разом,
По самое горло набив себя пиром мясным.

Так, каждую ночь выходили те из океана.
Без тени сомненья уверенны в силах своих,
Творили они с наслаждением зло невозбранно,
Содеяв подвижников обществу множество лих.

А люди ж никак не могли обнаружить калеев,
Вредившим отшельникам и знатокам святых Вед.
Никак не могли разыскать они тех лиходеев,
И зрели лишь трупы, когда тьму рассеивал свет.

Тела бездыханные на бренной тверди лежали:
Без крови они были, выжаты, словно лимон.
Так демоны злобные этих аскетов съедали,
Лишь белые кости без мышц на них выбросив вон.

Поверхность земли вся усеяна была телами,
Покрытая углями жертв приношений огней,
Горшками, лампадами и жертвенными ковшами:
Вся эта разбитая утварь валялась на ней.

От ужаса перед пришельцами мир был в унынье:
Никто не твердил боле Веды, напуган весьма;
Богов изваянья не кланялись, вещей святыне;
Молитву забыли, что милостью Божьей красна.

Так праздники все упразднились и жертв приношенья,
И люди рассеялись по четырём сторонам.
Они, убегая от смерти, терпели лишенья:
Скрываться пришлось от тех демонов Ману сынам.

Одни люди прятались в тёмной пещеры провале
Иль под водопадом за водной текучей стеной;
Иные же в ужасе лютую смерть ожидали:
В объятиях страха те мир оставляли земной.

Но среди людей были также большие герои:
Они прилагали усилья, найти чтоб врагов,
Но даже и эти в желанье найти их, порою,
В пучине отчаянья гибли, где нет берегов.

Они выследить не могли, где сокрылись калеи,
Которые прятались все в океанских волнах.
И искры надежды найти негодяев лелея,
Они оставались, измучены, не при делах.

И гибли, из сил выбиваясь, в отчаянье диком.
Объяла все бренную землю собой тишина:
Она покорила пространство в набеге великом.
Молитва жрецов в мире была уже не слышна.

Не стало так праздников радостных, жертв приношений,
Где слышались всеми в округе молитвы из Вед.
И люд превратился в подобие призрачных теней:
Исчез из сознанья людского божественный свет.

Поскольку Мир Неба повязан с Землёй весьма тесно,
То боги по этой причине изведали боль,
Ведь жертв приношенья все, донельзя неуместно,
Совсем прекратила Земная Юдоль.

Собрались все боги, организовав заседанье.
Там между собой совещаясь, нашли те ответ –
«Решение лучшее – Господу Богу преданье:
Так провозглашают страницы не меркнущих Вед!»

Так вверили боги себя Властелину вселенной,
Вайкунтхе – Нарайяне, что все три мира хранит,
Который есть жизни податель, Извечный, Нетленный,
Сияющий, словно м Ярило, вошедший в зенит.

О, Лотосоокий Господь, Неподверженный Тленью,
Блистающий словно лазурного цвета алмаз,
Принёс ты однажды великую радость творенью:
Приняв образ вепря, Ты Землю от гибели спас.

Однажды Нрисимхою став, или Львом – Человеком,
Убил ты Хираньякашипу, что зверя лютей.
Возвысив свой голос над миром в рычанье свирепом,
Его жизнь отнял Ты одним лишь движеньем когтей!

Был демон по имени Бали, исполнен величья,
Который Вселенную некогда завоевал,
Но карлика - брахмана принял пред ним Ты обличье,
И, им обретённый, весь тройственный мир отобрал!

Был Джамбха, великий асура, безмерно жестокий,
Который помехи для жертв приношений чинил.
Но Ты, о Владыка Миров, Своим духом высокий,
Спася Мирозданье, расправу над ним учинил!

Иных Ты содеял не мало великих свершений,
Дабы величайшее благо Вселенной принесть…
Ты неповторимый, извечный, блистательный гений:
Тебе акафист мы возносим за то, что Ты есть!!!

В великой опасности, что нас настигла нежданно
К Твоей прибегаем защите, губитель врагов.
Владыка Всего Мироздания, Мадхусудана,
Изволь же спасти от беды всех людей и богов!

Живёт изволением свыше сообщество люда:
Премудрые боги хранят бренный мир под Луной,
И жертвы они принимают за это от люда,
И сами живут тем: то принцип для всех основной.

Так жители бренных миров: Бренной тверди и Неба,
Живут в Симбиозе, друг друга поддерживая.
Но всеж, свою долю вкушая насущного хлеба,
Мы все разумеем: на это есть милость Твоя!

Ведь Ты нам даруешь защиту, о, Бог Мирозданья…
К несчастью настигла нас страшных масштабов беда:
Неведомы нам, землёй бродят лихие созданья.
Они мудрецов умервщляют средь ночи всегда.

А коль уничтожатся брахманы и все аскеты,
Земля уничтожена будет – сомнения нет;
А с нею погибнут небесные также планеты;
И так уничтожиться запросто весь белый свет!

Пусть Неба просторы а также обитель земную
Твоей вещей милостью Матушка – Смерть обойдет!
Тебе принесли мы проблему свою основную:
Как Ты пожелаешь, так всё пусть и произойдет!

Ответил им Вишну – «Причина беды мне известна.
О, боги, внимательно слушайте слово Моё.
Вне всяких сомнений, вам будет весьма интересно
Узнать эту тайну: сейчас я открою её.

Есть крайне свирепое племя, что звутся калеи:
Они Вритрасурой ведомы, теснили миры.
Когда Вритрасура убит был, то эти злодеи,
Горя жаждой мести, ушли в океан до поры.

В волнах океанских, подобным шеренгам солдатским,
Что яро желают на дно свою жертву пустить.
Где чудища плавают хищные с обликом адским,
И рыщут акулы с желанием плоти вкусить,

Сокрылись, спасаясь возмездья лихие калеи:
Они покидают ночами седой океан
Ужасные поползновения в сердце лелея,
Они методично вершат свой убийственный план.

Они истребляют безжалостно брахманов мудрых:
Святых богомольцев, немеркнущих Вед знатоков.
Во мрачных глубинах, на дне Океана – Самудры,
Скрываются те, словно в зарослях – стая волков.

Обитель Чудовищ, к несчастью для вас, невозбранна:
Нельзя злых калеев на дне океанском найти.
Лишь осушить можно воды того океана:
То способ единственный – нету иного пути!

А кто же ещё эту сможет содеять задачу
Помимо Агастьи, что духом безмерно велик?
Идите к нему. Я желаю вам, боги, удачи..»
И Вишну растаял, улыбкой украсив Свой лик.

Вняв Вишну речам, обретя Его благословенье,
Отправились боги в Земную Обитель тотчас,
Спасти мир от гибели, исполнены дерзновенья,
Узрели Агастью они, что блистал, как алмаз.

Осиян величием пламенным, Отпрыск Варуны,
Сидел, улыбаясь, исполнен великих идей.
Его окружали как будто бы звёзды – Серп лунный
Сообщество брахманов – мудрых, великих людей.

Пред тем мудрецом, средоточьем священной аскезы,
Предстали почтительно боги, воздав ему честь –
«О, славный Агастья, тебе нет в мирах антитезы.
Величья такого, увы: никому не обресть!

Однажды, великий подвижник, ты спас Мирозданье
От гнёта Нахуши, что занял Громовника трон:
Воздал ты тирану сполна за его злодеянья,
Низвергнув на плоскость Земли с Неба Третьего вон!

На Солнце прогневавшись сильно, великий пик горный
По имени Виндхья, решил увеличить совой рост.
Обуян гордыней, пребудучи в тьме иллюзорной,
Он путь преградил для Ярилы, Луны и для звёзд.

Гору попросил ты дать путь, рост на время убавив,
Пока ты из южной страны не воротишься вспять,
Но ради существ ты план о возвращеньи оставив,
Так и не вернулся, на Юге дабы пребывать.

Когда мир объяли потёмки, великий Агастья,
И Смерть принялись сильно мучить живущих людей,
Они обратились к тебе, обрести дабы счастье,
Исполнившись радужным светом высоких идей.

И так пришли к Освобожденью. Когда же приходит
Опасность нежданно, сулит что погибель миров,
В тебе вся Вселенная скопом защиту находит,
Ведь ты, о, великий подвижник податель даров!

Поэтому мы, пребывая в ужасном несчастье,
К тебе, чудотворец всем скопом возвысили глас.
Изволь же нас выручить, духом великий Агастья:
Спаси от погибели мир ты и на этот раз!»

Агастья, услышав ту речь от богов Мирозданья,
Спросил их тот час – «Что Вас, Боги, ко мне привело
Чтоб Вашу проблему решить приложу я старанья…»
Ответили Боги, при этом волнуясь зело –

О славный мудрец ради блага существ во Вселенной
Ты в жизнь воплотить помоги нам отчаянный план:
Хотим уничтожить калеев мы силой военной.
Заради той цели изволь осушить океан.

Жестоких злодеев, что скрыты в той мрачной пучине,
И действуют лихо всему мирозданью во вред,
Нам сделай доступными, скрытых от взоров доныне,
Сведя их старания мир уничтожить на нет!»

Услышав ту просьбу, ответил премудрый Агастья –
«Исполню я ваше желанье во благо миров:
Коварных калеев, творящих одни лишь несчастья
Помочь победить, испив весь океан я готов!»

И с теми словами Агастья, сын Митры – Варуны,
Шагая решительной поступью, двинулся в путь,
Чтоб выпить во благо Вселенной Обитель Варуны,
И выявить демонов, чья мерзопакостна суть.

За ним по пятам мудрецы шли и видиядхары,
Небесные змеи, гандхарвы и сонмы Богов,
Шли якши и сиддхи и люди, а также киннары,
Дабы почувствовать в смерти заклятых врагов.

И вот, наконец-то, достигли они океана,
Что брызги свои, разбивая о скалы, ревел.
Он волны зелёные к берегу слал невозбранно,
И их, как оружье тяжёлое , к небу воздел.

Творя за день многие тыщи свирепых накатов,
Те волны, увенчаны пеною белой, как снег,
Своею наполнили сутью шеренги солдатов,
В атаке своей заливая весь полностью брег…

Наполнена влагой лазурной, обитель Чудовищ,
Кишела различными видами страшных акул.
Она сокрывала на дне своём груды сокровищ,
И яростный ветер над нею отчаянно дул…

Великий Агастья промолвил всему окруженью –
«Сейчас изопью океан я во благо миров.
Пусть то будет сделано быстро: готовьтесь к сраженью!»:
Так молвил сын Митры – Варуны в стремленьи суров.

Пред взором существ всех, Великий подвижник Агастья,
Сверкая во гневе очами в стремлении рьян,
Заради победы над Злом и всеобщего счастья,
Принялся стремительно весь выпивать океан.

На то глядя диво все боги и Индра – Васава
Пришли вдруг в восторг и Агастье воспели хвалу –
«Премудрый Агастья, тебе почитанье и слава:
Восторжествовать не даёшь ты Вселенскому Злу!

По милости вещей твоей мир погублен не будет,
Прибежище мира, Агастья, спаситель миров!
Вся слава твоя пусть во веки веков не убудет,
На стенках вселенной записана тыщами строф!»

Гандхарвы махая крылами, в парящем полете,
Весели меж небом с землёю, напомнив шмелей:
Трубили те в трубы златые. Кружась в своём лёте,
Летели вниз розы, снегов гималайских белей…

А мудрый подвижник, закончив нелёгкое дело,
Обитель Варуны во чрево своё поместил.
Тогда небожители в битву все бросились смело,
Объятые жаждой победы и полные сил.

С оружьем отборнейшим в дланях, без тени тревоги
В сражение ринулась всех небожителей рать.
Могучие, грозные, духом великие Боги
Шли быстрой лавиной, которую не удержать.

Лишь только на малое время рать воинов Мрака
Сражалась с Богами, ревя, словно стадо слонов,
Но быстро пришла к апогею кровавая драка:
Закончился весь ратный пыл у Калаки сынов,

Поскольку подвижники, просветленны вещим знаньем,
Мощь злобных калеев свели своей силой на нет.
И, вскоре, на битве поставлен был знак препинанья:
Погибли калеи, что жили Вселенной во вред.

В златых украшеньях, что сплошь были все в самоцветах;
В сапфирных, рубиновых и изумрудных серьгах;
В весьма дорогих филигранной роботы браслетах,
Что красовались у них на руках и ногах,

Лежали калеи на тверди. Сраженные в сече
Те были прекрасны как сакура ранней весной.
А те, кто остался, они убежали далече,
Пред тем разодрав слой немаленький тверди земной.

В Патале они все сокрылись, спасались возмездья.
Как только та битва закончилась, Тридцать Богов
Агастью собой окружили, как Месяц – созвездья,
И молвили – «Мы победили коварных врагов.

По милости вещей твоей, славный отпрыск Варуны:
Так лопнул их полный коварства ужаснейший план.
Теперь возвратить соизволь нам Обитель Варуны:
Обратно излей ради блага миров океан!»

На эти слова им промолвил великий Агастья,
Который в подвижничестве свою душу смирил –
«Вернуть эти воды, увы, не имею уж власть я
Поскольку, о Боги, я их уже переварил.

А вам я советую поискать средство иное,
Дабы океанские воды назад привести!..»
Агастья, так выполнив дело свое основное,
С Богами простился и тут же изволил уйти.

И все существа тотчас это покинули место,
Отправившись в мир свой индивидуальным путем
А Боги в унынье себе не могли найти места,
И думали об океане и ночью и днём.

Так, мыслями теми терзаемы, Боги предстали
Пред Брахмой, Творцом свои длани в почтеньи сложив.
Об этой проблеме они ему сказывать стали,
В своей этой битве немало весьма пережив.

Сказал им всем Брахма – « Ступайте, премудрые Боги
Туда, куда Вас, как магнитом, желанья влекут.
Пустое пространство наполнится влагой в итоге,
Хоть многие годы за время за то утекут.

Придёт океан в первозданное то состоянье:
Послужит тому Бхагиратха и весь его рад.
Вернуть океанские воды приложит старанья
Тот славный король, что возглавит Косалы народ…»

Вот, Время проносится, что состоит из мгновений,
Из дней, из ночей, из годов и длиннющих веков:
Оно убивает, летя, череду поколений,
А также спасает от старости тяжких оков.

Его колесо, прокатившись по бренной Вселенной,
Всегда по пути оставляет безжизненный след.
И все достиженья приводит ко смерти мгновенной,
Сведя все старанья живущих существ всех на нет.

Так прошлое будущим станет… Грядущее время
Уже настоящее вдруг по пришествию лет.
Так уничтожается вскоре телесное бремя:
Глаголят об этом нам строки немеркнущих Вед.

Свой род украшая, весьма знаменитый деяньем,
Который от Солнца – Ярилы начало берёт,
Украшен могуществом, славою и достояньем,
Царь Сагара двигал историю мира вперёд:

Изгнал он из царства Косала злых варваров войско.
Державу свою царь от гнета так освободил.
Избавил народ свой родной он от вражьего происка;
Дружины свои он на вражьи твердыни водил.

Монарх правил царством без терниев долгие годы.
Народ царя Сагару за правдолюбье любил.
Ему воспевали певцы акафисты и оды,
Стараясь воздать царю почесть по мере всех сил.

Имел царь двух юных супруг, одарённых судьбою:
Из царствия Шиби была королева одна.
Вторая – из царства Видарбха. Красивы собою,
Те были как знойное Лето а также Весна.

Один недостаток лишь был у правителя царства:
Наследников трона не мог он никак обрести.
Однажды, оставив министрам своё государство,
Решил он династию Солнца от смерти спасти.

Царь с жёками вместе ушёл в гималайские горы:
Там он поселился на склоне Кайласы – горы.
Так, зрея вокруг, запорошенны снегом, просторы,
Правитель творил эпитимью свою до поры.

В заснеженных этих краях, среди пиков высоких,
Царь Сагара подвиг безмерно суровый творил:
Страдая от ветра, а также морозов жестоких,
В посте и молитве царь этот с супругами жил.

Так долгое время, в сосредоточении глубоком,
Монарх удостоился зреть Властелина Богов:
Властитель Всех Гор, что стоит над грехом и пороком,
Восстал, улыбаясь, на фоне искристых снегов.

Носитель Трезубца, Бхайрава, Губитель Трипуры,
Треокий Бог, Шива стоял среди белых снегов.
Всех Гор Властелин в одеяньи из Барсовой шкуры,
Ишана, Шанкара, Муж Гауры, Бог всех Богов,

Существ Разных Видов Извечный Духовный учитель,
Золотоволосый Господь, Оседлавший Быка,
Увенчан Луны Пекторалью, Всех Йогов Властитель,
Которому нет антитез в этом мире пока,

Стоял, Свой трезубец воздев, на него опираясь
И в благословения жесте, Он вытянул длань,
А царь вместе с жёками, чтили Его, запинаясь,
Молитвами и славословьем воздав Богу дань.

А после, они все втроём, попросили Ишану,
Чтоб Он даровал им потомство за всех их труды.
Ответил на это Бог Шива, блистательный Стхану –
Аскезы твои, о, монарх, проявили плоды.

Сообразно времени, когда просил ты о даре,
Одна из супруг принесёт тебе много сынов:
Они, преисполнены ратного пыла и яри,
В бою будут непобедимы, как стадо слонов.

Их будет аж шестьдесят тысяч, но вот, к сожаленью.
В погибель уйдут они скопом, владыка страны.
А рода династии Солнца свершит продолженье
Потомок второй твоей, царского рода жены…»

И, с теми словами растаял Великий Бог, Шива,
И царь, ошарашен от счастья, отправился в путь.
Под впечатленьем от этого дивного дива,
Сверкая широкой улыбкой, царь выпятил грудь

И так, царь Сагара, и две его верных супруги
Вернулись домой в крытый златом монархший чертог.
В священной аскезе не всуе свершил царь потуги:
Его две жены разродились в положенный срок.

Царица из царства Видарбха на свет породила
Округлый, по форме похожий на тыковку плод.
Схватились за голову все – «Что царю та родила:
Такого конфуза не знал королевский наш род!»

Вторая ж царица, что в царстве Шиби родилась
За ней сразу, следом, явила сюрприз для царя:
Прекраснейшим мальчиком – принцем она разродилась.
Царь фыркнул радостно – «Я потрудился не зря!»

Решил тогда выбросить тыкву владыка народа,
Но глас Поднебесья ему это сделать не дал –
«О, царь – государь, не изволь избавляться от плода!
Где видано то, чтоб потомков отец убивал?

Из этого плода извлечь тебе следует семя
Те семена в масле, в горшках находится должны
Над паром им нужно стоять. А когда придёт время
Сынов обретешь ты, царь от Видарбхийки – жены.

Их всех шестьдесят будет тысяч. Такое рожденье
Назначил сам Бог, что одел себя в барсовый мех.
Ты царь прочь гони от себя всякое наважденье,
И сделать иначе не смей иль свершишь тяжкий грех!»

Подобное раскатам грома богов повеленье
Царь выполнил тут же, послушен веленью Небес.
И вскоре родился божественным соизволеньем
Сынов шестьсот сотен, не знавших себе антитез.

Они были пламенны духом и грозны обличьем,
И были безмерно жестоки в деяньях своих.
Они, преисполнены силы, а также величья,
Творили с большим наслаждением множество лих.

Имели способность они странствовать в поднебесьи
Весьма многочисленны, те не имели врагов.
Они, утверждаясь в жестокости и мракобесьи,
Презрели всех жителей Неба и даже богов.

Бесстрашны и непобедимы, в стремлении яры,
Они притесняли хранящих миры, божества:
Боялись их якши, ракшасы, а также киннары,
Гандхарвы и наги и прочие все существа.

И, вот, истребляемы злыми сынами Сагары,
Отправились люди с богами защиты искать
Сказали те Брахме – «Творец, ты избавь нас от кары
Нас отпрысков Сагары гонит несметная рать

Ответил тогда Прародитель на те причитанья –
Ступайте же люди и боги дорогой своей.
Ответят сии нечестивцы за ваши страданья:
Подходит конец их бессмысленно прожитых дней.

Им времени мало осталось жить на белом свете:
Погибнут нелепою смертью Сагары сыны.
Не падайте духом скажу я вам всем, мои дети!
Ступайте же Неба владыки и Ману сыны!»

Услышав такие слова, многомудрые боги,
А также весь люд: обитатели бренной Земли,
Все Брахме поклон сотворили, упав ему в ноги,
И тут же ушли кто-куда, растворившись вдали…

Позднее немного царь Сагара принял решенье
Коня принесть в жертву – священный обряд для царей.
Для той церемонии принял монарх посвященье.
Стеречь же коня он поставил своих сыновей.

Согласно ведическим правилам, конь для закланья
Был должен свершать путешествие твердью земной.
А родичи царские все прилагали старанья,
Дабы не похитил животное кто-то иной.

Свершив эту жертву, монарх обретает почтенье,
И уничтожит тем действом грехов без числа.
А кража такого коня для царя – униженье
Униженным быть для царя нету более зла.

Всё то понимая, потомки монарха Сагары
Как ока зеницу, коня этого стерегли.
Хотя они были в своём дерзновении яры,
Остались они, лишены скакуна, на мели.

Они все приблизились к месту, где волн вереницы
Свершали набеги на берег когда-то давно,
Но вот, меж водою и сушей пропала граница:
Осталось лишь в трещинах крупных иссохшее дно.

Тут жертвенный конь вдруг исчез, словно и небывало
И отпрыски Сагары чудо увидели то:
Был конь для закланья и тут же его вдруг не стало.
Похищен был он – это факт. Дело тут не чисто…

К отцу возвратившись, сыны ему все рассказали
Им, взоры потупившим, молвил правитель страны –
«Ступайте на поиски, дети, в далёкие дали:
Ищите коня вы по всем направленьям, сыны

Все шестьдесят тысяч сынов самодержца Сагары
Решили любою ценою коня разыскать:
Рассеялись те по Земле в дерзновении яры.
И принялись коня Сагары усердно искать.

А после они вновь сошлись, но увы, так случилось:
Никто не нашёл скакуна, что желал закласть царь.
Тогда те, с надеждой большой на отцовскую милость,
Зашли во дворец, где на троне сидел государь.

Представ пред отцом и сложив в почитанье ладони,
Сказали отцу, царю Сагаре эти сыны –
«Согласно твоему приказу мы были в погоне:
Мы сплошь обыскали озёра, что рыбой полны;

Текущие по земной тверди речные потоки;
Густые леса, где не мало опасных зверей;
Отверстья пещерные, что до ужаса глубоки;
И горные пики, что творога цветом белей,

Но мы не нашли конокрада, о, славный правитель,
И не удалось отыскать нам того скакуна…
Изволь же простить нас за это, страны повелитель:
Господь Бог – свидетель: не наша всё это вина!»

Ту выслушав речь, загорелся царь яростью дикой.
Судьбе повинуясь, он крикнул во гневе тогда -
«Коня что назначен Судьбой мне для жертвы великой
Назад возвратите иль не возвращайтесь сюда!»

И снова те взялись за поиски. Снова и снова
Коня те искали для жертвы, влекомы Судьбой.
Отца те боялись, что их обругал всех сурово,
И не собирались назад возвращаться домой.

Там, где свои волны катил океан невозбранно
Осталась гигантская яма, иссохшее дно.
Как раз, в этом месте, где не было уж океана,
Нашли те разрытую землю: там было темно.

Собрались Сагары сыны там и взялись за дело,
Лопаты схватив и мотыги, а также кирки,
И принялись тут же раскапывать землю умело,
Как делают это, в овчарню залезть чтоб, волки.

Повсюду разрытая ими Варуны обитель
В весьма жалкое состоянье уж вскоре пришла,
А коль попадался им Мира Подземного житель,
Они убивали его, преисполнены зла.

Ракшасы и наги, асуры, а также данавы,
И прочие все, издавали страдальческий вой:
Сыны царя Сагары, что были в корне неправы,
Оружьем своим отправляли их всех на покой.

Из мертвых тел груды там образовались местами,
Усеяв достаточно плотно подножную твердь,
С раздробленными черепами, а также костями…
Они обрели от захватчиков страшную смерть…

Хоть рыли Сагары сыны твердь достаточно долго,
Коня ради жертвы никак не смогли отыскать,
Но дабы исполнить задачу сыновнего долга,
С великим упорством они продолжали копать.

И вот, разрыв дно океана до самой Паталы,
Потомки Сагары застыли: пасётся там конь.
Гуляет пропажа, как будто ни в чём не бывало,
И грива его развевается, словно огонь.

А кроме, поблизости был там подвижник Копила,
Вместилище мощи духовной, суровый аскет,
Могуч, мощнопламенен, словно бы Солнце, Ярило,
Постигший весь смысл бытия и Божественный Свет.

Когда же потомки Сагары коня увидали,
В волненье великом у них поднялись волоски.
Коня, что нашёлся, ловить они сразу же стали,
Забыв о Капиле, своей грешной сутью низки.

Святого аскета, прославленного во Вселенной,
Потомки Сагары вниманием своим обошли.
Гордясь своей численностью и сноровкой военной,
Они мимо йога, что был самим Вишну, прошли.

Тогда превосходный подвижник, великий Капила,
Которого также зовут Васудевой в миру,
Вдруг вспыхнул от ярости, полон духовного пыла,
Как-будто пожар среди леса в сухую пору,

И взор сой отврезнув, сынов скудоумных Сагары,
За долю мгновенья, мудрец этот испепелил.
Увидев, как те не избегли суровейшей кары,
Подвижник Нарада Сагару – царя посетил,

И всё ему тут же поведал о том, что случилось.
Услышав ту речь, царь сознанье на миг потерял,
Но вспомнив о Шиве, явившем ему Свою милость,
И то, что сказал ему, царь своим духом не пал.

И стал думать лишь о коне, что назначен в закланье.
Царь внука имел. Внука имя было Аншуман.
Отец же его, Асаманджас, скитался в изгнанье
За то, что губил беспощадно детей горожан.

Из царствия Шиби его породила царица.
Жестокости полон, он детоубийцей прослыл.
Поступков его недостойных и ныне стыдится
Династия Солнца: детишек в реке он топил.

Хватал Асаманджас детей невиновных за пятки,
Что громко рыдали и в реку Сарайю бросал.
Мгновения эти царевичу были столь сладки,
Что он, видя как они тонут, вовсю хохотал.

Объятые ужасом все собрались горожане,
И, вместе собравшись, отправились вместе к царю.
Взмолились они, все слагая в почтении длани –
«Твой сын, Асаманджас подобен собой упырю!

Ты нас избавляешь от страха перед супостатом,
Что скрыт за границами ближних враждебных держав.
Изволь защитить нас, пред тем выслушав непредвзято:
Дрожим мы пред принцем Айодхьи, что в корне неправ!

Преследует наших детей неотступною тенью
Твой сын, Асаманджас, который безмерно жесток:
Пустил многих наших детей отпрыск твой по теченью,
Тем сея меж нами отчаянье, страх и порок!»

Услышав те страшные речи, глава государства
Едва ль не лишился сознанья и молвил тогда –
«Изгнать Асаманджаса я велю из государства:
Ему не прощу я таких лиходейств никогда!»

Услышав царя повеленье, министры тотчас же
Исполнили волю царя и изгнали его.
Так этот правитель, всегда у закона на страже,
Изгнал Асаманджаса из царствия своего…

И так, повелитель народа призвал к себе внука,
И молвил ему свою речь – «Дорогой мой внучек,
Вся жизнь человеческая – невесёлая штука:
Ведь горе приходит незвано в положенный срок!

Мои сыновья, наделённые огромной силой,
Заради меня свою страшную гибель нашли.
Столкнувшись с исполненным мощью провидцем Капилой.
Они в царство мертвых за миг лишь всем скопом ушли;

Отец твой был изгнан навечно во благо отчизне,
Поскольку на страже закона всегда я стою.
Свои проходя испытанья во временной жизни,
Хочу завершить я, внучек, ашвамедху свою

Поэтому, внук, ты меня, истомлённого горем
В смятенье душевном сравнимым с палящим огнём
Избавь от страданья, что сходно с бушующим морем,
Вернувшись домой с потерявшимся где-то конём!»

Услышав всё то, что промолвил правитель Сагара,
Потомок его, что страдал с дедушкой заодно,
Направился прямо туда, где работая яро,
Дядья прокопали насквозь океанское дно.

Тем ходом проник Аншуман и достигнул Паталы
И там он увидел Капилу а также коня.
Великий внук Сагары, чьи высоки идеалы,
Склонился пред йогом, традиции рада храня.

Великий мудрец, средоточье духовного пыла,
Прославлен во всех трёх мирах, многомудрый аскет,
Сияющий словно бы пламя, подвижник Капила,
Знаток Итихас и Пуран и немеркнущих Вед,

От Аншумана, от внука монарха Косалы,
Узнал, по какому он делу явился туда.
Воочью увидев, что чисты его идеалы,
Остался доволен Капила и молвил – «О, да!

Податель даров я, о, юноша царского рода:
Прими же два дара любых от меня, Аншуман!» -
«Сего скакуна красотой наделила природа:
Он нужен для жертвы!» - сказал мудрецу Аншуман.

Вторым Айодхьи, смирен ты; твоя речь – правдива;
Ты Истине предан и Долгу – твоя это суть;
Ты полн благородства и чести всем людям на диво.
Пусть будет без терниев всяких твой жизненный путь!

Тобой, Аншуман, дед Сагара достиг своей цели;
А твой же отец в тебе славного сына обрёл;
Дядья же твои, что сейчас как корабль на мели,
Пойдут в Небеса, обретя святости ореол!

Твой внук, верн обетам, получит всю милость от Бога,
Что месяцем ясным увенчан, с трезубцем в руке.
Из Третьего Неба им будет немало – немного
Указан путь Ганге – Богине, Великой Реке.

Так, дяди твои обретут, наконец, очищенье
А ты же, царевич скорее коня уводи.
Да будет содеяно Сагарой жертв приношенье,
И беды его так останутся все позади!»

Услышав всё то, что промолвил подвижник Капила,
Забрал скакуна Аншуман и предстал пред царём.
При виде его короля благодать посетила,
И он засветился как – будто бы Солнышко – днём.

Склонился в почтении внук пред монархом Косалы,
И когда царь вдохнул запах макушки его,
То внук Аншуман, чьи весьма высоки идеалы,
О всём осведомил сполна дедушку своего.

Подробности гибели своих дядьёв рассказал он;
А также с великим Капилой беседу его;
О том, что коня, наконец, из Паталы забрал он:
Что в месте для жертв приношения конь ждёт его.

Услышав всё то, царь Сагара отринул печали
Которые вызвала страшная смерть сыновей
Он почесть воздал Аншуману, затем в идеале
Свершил ашвамедху царь, что всяких жертв – апогей.

Когда тот обряд завершен был жрецами благими
Обитель Варуны, вместилище Вод, Океан
Царь усыновил, тем прославив вовек своё имя
Таков был на это великий божественный план.

Тот лотосоокий монарх правил долгое время
А после, состарившись, внука на трон усадил
Исполнив свой долг он оставил телесное бремя
Так, чтимый историей, Сагара в Небо отбыл

Наследник его, Аншуман правил долгие годы
И был у него сын Дилипа. Отдав ему власть
Расстался царь с телом согласно законам природы
Насытившись жизнью богатством и царствием власть.

Дилипа, прослышав о предков ужасной кончине
Всегда о том думал и так он покоя не знал
По этому поводу он, пребывая в кручине
О том как спасенье принесть им всегда помышлял

Для этого царь, не имевший себе антитезы
Старался священную Гангу на Землю низвесть
Хотя и суровы правителя были аскезы
Не удалось ему плод от трудов тех обресть

Имел царь престолонаследника, славного сына
Что царскому Долгу был предан и злобы не знал
Когда пришла старость, что смерти есть первопричина,
Брозды управленья ему царь Дилипа отдал

Поспешно помазав на царство наследника трона
Дилипа тотчас же, немедля отправился в лес
Как это предписывают строки Ману закона
Себя посвятил этот царь совершенью аскез

И так он ушёл в Небеса по прошествии срока
А сын Бхагиратха брозды управленья держал
Имея немало достоинств он волею Рока
По паву всей бренной Земли императором стал

Отрадой для целой Вселенной был этот правитель
Бальзамом для глаз был прекраснейший облик его
Узнал, наконец, Бхагиратха, Земли повелитель
О том что за миг лишь погибли все предки его,

Испепелённые древним аскетом Капилой
И то что Сагары сыны не достигли Небес
От этих вестей сама жизнь царю стала немилой
И он порешил поскорее отправиться в лес

Вручив своё царство достойным советникам в руки,
Монарх Бхагиратха покинул свой царский дворец.
С народом Айодхьи простившись, царь с чувством разлуки
К горам Гималаям направил свой шаг наконец.

Монарх Бхагиратха, не знавший себе антитезы
И выжегший грешное жаром подвижничества
Удовлетворить порешил, творя пост и аскезы,
Саму реку Гангу, которую чтут божества.

Узрел Химаван он, украшенный множеством пиков,
Что есть совокупность всех дивных красот и чудес:
Себя окружив феерией сверкающих бликов,
Тянул он вершины, как руки, в просторы Небес.

Верхушки его, сплошь покрытые льдом и снегами,
Сознанье царя привлекали своей красотой.
Они, населённые различными рангов богами,
Весьма впечатляли огромной своей высотой.

Гряды облаков в небесах всевозможнейшей формы
Вершины собой подпоясали, словно ремень;
Они, презирая форматы, шаблоны и нормы,
Творили отход свой, бросая к подножьям их тень…

Лесистые склоны горы той весьма живописны
С прозрачной водою текущих к подножию рек.
Собой покрывал эти склоны лесок резколистный,
Заполонив просторы, где вряд ли бывал человек.

Там тихо шептались листвою деревья с кустами
И свет заслоняли, являя прохладную тень.
Они, отягчённы плодами а также цветами,
Скрывали места, де бродил большерогий олень.

Бродили там лани а также большущие вепри;
С рогами немалыми там обитали козлы;
А кроме того населяли те дикие дебри
Гривастые левы и тигры, весьма не малы.

Там воздух наполнили пеньем пернатые птицы:
В единой мелодии их там слились голоса
Там пели чижи и кукушки, дрозды и синицы,
И трель соловьиная те оглашала леса.

Дживаки там были и гуси различных расцветок,
Павлины стоцветные, очень красивы собой,
Чакоры там были, что любят своих малых деток,
И разные мелкие птицы на вкус на любой…

В прекрасных озёрах на склонах горы Химавана
Растут чудо-лотосы самых различных пород
Пред тем как раскрыть свои венчики, те невозбранно
Прошли в своём росте сквозь грязь и преграду из вод

Там рос лотос розовый – падма и красный – раджива;
Саугандика – лотосы, что чрезвычайно редки;
Там лотос златой расцветал, схож на дивное диво;
Там лотос ночной свои прятал от Солнца цветки.

Вокруг водоёмов бродили хохлатые цапли
И птицы другие, что сладостный крик издают.
Струи водопадов там дробятся в мелкие капли,
И, слух услаждая, как-будто романсы поют…

На скальных уступах горы – небожителей кущи:
Там можно увидеть красой феерящих существ.
Апсары там жили среди чудных рощиц цветущих,
Гандхарвы и якши, избавлены тягот и бедств…

Гора та великая золото в недрах сокрыла,
В ней также немало весьма драгоценных камней
Вайдурья иль алексндрит и сапфир – индранила,
Смарагды или мараката найти можно в ней.

В ней можно найти всевозможных цветов минералы:
Гранат, халцедон и зелёных тонов хризопраз;
Там горный хрусталь есть и яшма, а также опалы;
И императорский разных расцветок топаз.

Там змей можно было увидеть, ходящих на чреве,
Весьма ядовитых, опасных для жизни любой.
В тени на земле те лежали, висели на древе:
Они отдыхали там, очень довольны собой…

На гору великую ту видьядхары приходят
И сиддхи являлись в гоистые эти края.
Здесь горе, тоска и истома тотчас же уходят,
Что чёрною делают ткань бренного бытия.

Так, эта гора, в лучах яркого Солнца блистая,
В одних местах переливается, словно опал.
С другой стороны – серебристая или златая,
В иных же местах – как сурьма или чёрный коралл.

И так, Бхагиратха пришёл к той горе здоровенной,
Чтоб предков – Сагары сынов от страданий спасти.
Заради того царь предался аскезе священной,
В надежде великой всю милость Реки обрести.

Корнями, плодами, а также водой ключевою
Питался царь – батюшка целую тысячу лет.
Когда это время прошло, то явилась герою
Богиня, которую ране не видывал свет:

Своей красотой река – Ганга не с кем не сравнима.
Сказала с улыбкой тому государю – царю:
«О, царь Бхагиратха, твоею аскезой пленима,
Тебя наградить я огромным желаньем горю.

Чего же ты хочешь, монарх? Что тебе должна дать я?
Поведай, пожалуйста, мне о желаньях твоих.»
Сказал царь Богине – реке: « Соизволю сказать я:
Весьма я расстроен судьбой давних предков моих

Они, мои пращуры, ради отца их, Сагары,
Искали по всем направленьям для жертвы коня.
Они оскорбили Капилу, в стремлении яры,
И тут же исчезли за это в пучине огня…

Их, шестьдесят тысяч за миг лишь короткий сгорели
И Небо для них не желает врата открывать:
И так, остаются они словно бы не при деле…
О, Ганга святая, излей же на них благодать

Омой же останки их своей священной водою,
И возведи в Третье Небо Сагары сынов!
Лишь заради них, моих предков, объятых бедою,
Ищу я, о, Дочь Химавана, в стопах твоих кров!

К тебе я взываю об этом и снова и снова,
Причастная доле великой, богиня – река!»
Промолвила Ганга царю своё веское слово –
«Твоё пожеланье исполню я наверняка,

Но знай, государь, что когда я на твердь буду литься,
Теченье моё уничтожит живущих везде.
Никто не заставит напор этот остановится
Держать его бурные воды в железной узде.

В мирах не найдется того, кто то сделать посмеет
При том лишь за миг не отправившись в царство теней.
Лишь Шива, Махэшвара тот славный подвиг содеет:
Ведь нет никого, кто Его во Вселенной сильней!

Его, Темношеего, что выпил яд всей Вселенной,
Великого Бога с Трезубцем, Владыку Всех Гор,
Трипуры Крушителя, Херу, который нетленный,
Которому нет в трёх мирах антитез до сих пор,

Удовлетворить ты обязан, о, царь Бхагиратха.
Своей головой остановит Он мощный напор:
Паденье моё из Небес так пройдёт очень гладко,
Явив собой диво, что мир не видал до сих пор.

И так Он исполнит твоё, о, правитель желанье
Дабы твоих предков всех из Преисподней спасти…»
И с теми словами исчезла в ярчайшем сиянье
Богиня – река, что всегда пребывает в пути…

И царь Бхагиратха, решимости полн и отваги,
К Кайласе – горе шаг направил, где жил Махадев
По ходу царь слушал от ветра красивые раги,
И славу Шанкары уж произносил нараспев…

На этой священной горе, что покрыта снегами,
Принялся правитель Шанкару удовлетворять.
Когда пришло время, явился тот Бог над Богами:
Монарх удостоился чести Его увидать.

Сказал Величайшему Богу монарх достославный –
Изволь же Ты предков моих из геенны спасти!
Убиты Капилой, конец обрели те бесславный,
Но милость Твоя им поможет покой обрести!

Течение Ганги изволь удержать, о, Шанкара:
Она устремится в излёте на Бренную Твердь.
Ведь от сокрушительной силы такого удара
Существ миллионы постигнет мгновенная смерть!»

Слова Бхагиратхи услышав, которые были
Исполнены смысла великого, Бог отвечал –
«Мои обещанья, правитель, останутся в силе:
Сдержу Я поток тот бушующий, мощью немал.

Заради тебя, Бхагиратха, Я сделаю чудо:
Ты вскоре узришь его о достославный король!
Пройдёмся с тобой к Химовану мы вместе покуда
Монарх, покоривший Мир Люда, Земную Юдоль.»

То вымолвив Бог, окруженный Своим антуражем
Совместно с царём Бхагиратхой, отправился в путь.
Из чудищ различных, доселе невиданных, стража
Ревела, вздымая оружье, явив свою лють.

И вот, Гор Властитель, Шанкара пришёл и Химавану,
И молвил царю – «А теперь, дорогой Мой король,
Я Ганги паденье главою удерживать стану,
А ты попросить её вниз снизойти соизволь!»

Услышав слова Гор Властителя, Вечного Бога
Исполнен почтения, царь обратился к Реке –
«Пускай да откроется с Неба на Землю дорога:
Изволь же отправиться Ганга в крутое пике!»

Прекрасная речка, несущая вещие воды,
К которой правитель направил молитвы свои
Увидела Шанкару через небесные своды,
И наземь отправила бурные воды свои.

И видя паденье Её: средь всех див – чудодейство,
Сошлись туда сонмы существ, населивших весь мир.
Как заворожённы, они наблюдали то действо,
Для глаз всевозможных которое, словно бы – пир.

Там была тридцатка богов; дивны видом киннары;
Всё то зрели ганы и высших миров мудрецы;
Там были исполнены знания видиядхары;
Ракшасы зубастые зрели то и праотцы;

На то зрели якши и многоголовые змеи;
А также апсары, чьи лица красивей Луны;
Там были данавы и люди и даже калеи,
Желаньем увидеть то диво Вселенной полны…

И, вот, река Ганга, великая дочь Химавана
Со скоростью бешенной вниз устранилась с Небес:
Она на сближение шла с головой Бхагавана,
Великого Шивы, которому нет антитез.

Изрытая водоворотами, сходны что яме,
Держа в своих волнах больших водяных черепах;
С различною рыбой, сновала что меж бурунами;
С акулами серыми, что лютый сеяли страх;

С длиннющими змеями и крокодилами вместе,
Легла она Богу на лоб, как жемчужный венец;
Она продолжала свой путь, преисполнена чести,
Пока не достигла в поденьи земли, наконец.

И так, разделившись на три очень бурных потока,
Себя понесла Ганга в место, где был океан.
Лишенная напрочь и маленькой тени порока,
Вершила Богиня – река так божественный план.

В волнах её хлопья из пены частенько мелькали,-
Одев её волны, что цвет обрели золотой.
Кружась иногда, по кривой, те потоки ныряли
В низины земные и брызгали влагой святой.

Как будто хмельная красавица, в воды одета,
Брела, спотыкаясь Богиня, плеская волной.
Она преисполнена силою Божьего Света,
Влача шлейф из вод, задала свой вопрос основной –

«О, царь Бхагиратха, ты путь укажи к океану:
Ведь ради тебя снизошла я на бренную твердь!»
И царь, ощущая всегда на своём сердце рану,
Привел туда Гангу, где предки его нашли смерть.

И так, Бхагиратха спас предков от страшных несчастий,
И так сыны Сагары Рая миры обрели.
А Шива исполнив Свой долг, улыбаясь от счастья,
К Кайласе со свитой пошёл и сокрылся вдали…

Обитель Варуны заполнив водою священной,
Владыка народа реку эту удочерил.
Так тот человек сделал благо для целой Вселенной,
И воду для предков с ладоней почтительно слил…

Так, преданны Истине люди, исполнены веры,
Способны свершить даже то, что для Неба – запрет.
Раскрасив сей мир, чьи пейзажи безжизненно серы,
Они непременно уходят в Бессмертия Свет…

Шачинандана дас

Поделиться с друзьями