Известно, что восточная философия постоянно сосредоточивает внимание на вопросе страдания, в отличие от древнегреческой, или западной философии, в которой анализ внешних и видимых причин, поиск возможностей остаются превалирующими.

Страдания или боль мятежного человека – это цель и смысл рассмотрения не только индийской, но и китайской философии. Причем, восточная философия принципиально не создает стандарт «нормальности» или законности. Именно этим объясняется теория Шанкарачарьи, который настаивал на истинности Брахмана, состояния полной духовной безмятежности, и считал, что майа, болезненное и амбициозное миропонимание и мир вещей, ложна.

Философы настаивают, что есть путь созерцания, и на этом строится философия буддизма, и в какой-то степени, йога. Созерцание мира как ненасильственный путь жизни, в которой главной ценностью является путь разума, путь будды, различается на активное созерцание, при котором человек не уходит от мира, а остается активным в социуме, но внутри себя переживает духовную трансформацию, и пассивное созерцание, при котором человек уходит от общества и уединяется в горах или в монастыре.

Первый путь предпочтительнее, так как у человека остается вызов от общества, и он постоянно получает психологические удары от других людей, а также от близких, и его умственная и физическая жизнь проходит у всех на виду. Второй путь более радикален, и в то же время связан с большими искушениями, ведь человек на втором пути обязан единолично вести духовную жизнь, не допускать свой интеллектуальной и физической деградации. В первом случае человек созерцает как свой внутренний мир, так и внешний, при этом внешний мир требует от него поддержания стандартов внешней чистоты и строгости в социальном поведении, требует постоянно повышать строгость аскетической практики, вести интенсивную практику различения – гьяны. На втором пути происходит гораздо больше случаев нравственных и духовных падений.

И в связи с этим представляется возможным ввести понятие парадоксальной бхакти, или преданности. И на первом, и на втором пути главное, что поддерживает человека – это его преданность своей духовной жизни, своему постоянному диалогу с Богом и со своей совестью. Феномен Бога – очень сложный и многоуровневый, и включает в себя Источник вселенной, а также все стихии, элементы и факты психической и духовной жизни всех живых существ. Сводить Бога к личности – это парадоксальный прием восточных философов, цель которых была не в том, чтобы утвердить феноменальный мир, а в том, чтобы дать человеку в поиске своего Я надежную опору и избавить его от читта-вритти, беспокойств ума и страданий.

Личность – это социально-культурный феномен, и личность человека древней Индии очень сильно отличается от личности человека древней Греции, тем более отличается от личности постиндустриальной эпохи XXI века. Поэтому попытка церкви навязать человеку эгоистическую личностную вину – это уловка. Это связано с тем, что для церкви удобно внушить или взрастить в человеке синдром эгоизма и самости, а затем, выгодно играя на его амбициях и чувстве вины за мнимые и явные ошибки, вынудить человека принять рабство и подчинение церкви как неотъемлемую часть своей жизни.

Понятие личности Бога – это парадоксальное понятие. Вечный Бог существует, и личности Кришны, Будды, Вишну, Христа – это реальные личности. И здесь возникает странное явление как наложение полярностей. Если Бог – существо надмирное, вечное, источник всех планет и галактик, звезд, вселенных, то личность в философии – явление социокультурное, привязанное к конкретной эпохе, общественно-политической формации. В то же время отказ от личностного понимания Божества ведет к утрате меры, к выхолащиванию мировоззрения религиозного человека, а без этих важнейших качеств понятие Бога и богоискательства приводит человека к ненависти, нетерпимости, вечной борьбе всех против всех, к войне верных против неверных.

Религиозные философы, не стремящиеся создавать религиозные организации, не стремятся продвигать концепции Личности Бога, но не являются и сторонниками имперсонального Бога именно в силу своего признания Бога как многоаспектного и вечного Существа, неподсудного этому миру и его законам. Как можно судить с помощью логики и ограниченной философии о Боге, если Он – тот, кто создал все сущее?

Парадоксальность преданности пути богоискательства проявляется ярче всего в священных писаниях разных народов мира. Вероятно, священные писания создавались совсем не для того, чтобы показать нам примеры положительных и добрых героев, которым следует подражать и брать с них пример в своей жизни, а с целью показать нам обычные человеческие пороки, беспокойства и страдания мятежного человека, его читта-вритти. И это – парадоксально.

К примеру, известная Бхагавад-гита – это ответы великого героя и воплощения Бога Кришны на вопросы Арджуны. Арджуна, хотя и был великим воином, но перед битвой на поле Куру он проявил редкостное малодушие, так как хотел отказаться от битвы за правое дело, против разрушителей династии – Дурьодханы и его братьев. Кришна с помощью философских аргументов убедил Арджуну исполнить свой долг и покарать нечестивцев.

Арджуна, несмотря на многолетнюю йогическую и воинскую подготовку, в очень ответственный момент своей жизни проявил качества труса, дезертира и предателя Отечества, земли своих предков. К счастью, в последний момент он преодолел свои слабости (кашмалам идам) и сумел обрести величайшую стойкость духа, преданность пути богоискательства и вспомнить свои воинские умения. Эта Бхагавад-гита – книга парадоксов.

Еще одна книга привлекла наше внимание – Шримад-Бхагаватам. В этой Бхагавата-Пуране приведены десятки историй различных персонажей. Большинство этих историй – образцы яркого нарушения традиций и беспокойства ума. К примеру, Прахлада Махараджа, будучи еще пяти лет от роду, очень сильно перечил своим учителям, проявляя гордыню, эгоизм, неуважение к традициям и ненависть к своему отцу. Вся история Прахлады в Пуране дается от лица самого Прахлады, и в ней показано то, как он сам видел свою жизнь. Имя его отца – Хираньякашипу переводится как золото и мягкая постель. Однако большинство царей очень любят и золото, и уютные дворцы. Прахлад, когда он вырос, так же, как и его отец, любил и золото, и прекрасные дворцы.

Когда учителя пытались учить пятилетнего Прахладу азам государственного управления, политике, этике, философии, логике, он отказывался учиться. Его рассуждения на общефилософские темы не впечатлили его учителей. И в самом деле, хороший ученик должен выучить уроки и затем рассуждать на темы вечности в свободное время. Прахлада не унимался и отказывался от любого сотрудничества как с отцом, так и со школой. Различные описания наказания Прахлады выглядят настолько фантастическими, что поверить в них очень трудно. Вероятно, в глазах Прахлады отец, наказывающий своего сына за гордыню, своенравие и хулиганство, выглядел сосредоточием всего мирового зла. Отсюда и такие описания Хираньякашипу.

Еще одна история беспокойного нарушителя традиций и человека с мятежным умом – это история Чьяваны Муни из Бхагаватам. Однажды Шарьяти вместе со своей дочерью Суканьей отправился в ашрам Чьяваны Муни. Там Суканья заметила в большом муравейнике две светящиеся точки и забавы ради решила проколоть их. Как только Суканья сделала это, из норки потекла кровь, а царь Шарьяти и его спутники тотчас лишились способности справлять большую и малую нужду. Задавшись вопросом, почему произошла эта перемена, Шарьяти обнаружил, что причиной был Чьявана Муни, который очень разозлился из-за поведения юной дочери царя – Суканьи. Тогда царь и его свита стали умолять Чьявану Муни простить их, обещая исполнить любое его желание, а сам Девагья Шарьяти предложил в жены старцу свою дочь. Спустя время этот Чьявана каким-то образом омолодил свое дряхлое старое тело и пришел во дворец Шарьяти. Царь отдал ему в жены свою дочь, согласно ранней договоренности.

Здесь мы видим двойное нарушение законов вселенной. Во-первых, был нарушен самым безжалостным образом закон любви. Вместо того, чтобы понять, что ребенок, по сути, еще несмышлен и не может отвечать за свои неразумные поступки, Чьявана наказал смертным приговором как царя, так и его свиту. Йога не заботило то, что оставшись без царя, тысячи его подданных будут обречены на жестокие страдания, и возможно, в царстве произойдут бунты, голод и революции. Йог нарушил еще десятки законов. И что произошло дальше? Царь настолько проникся сочувствием к нарушителю-йогу, что отдал ему в жены свою любимую дочь, хотя и знал, что этот йог очень гневлив и будет для его дочери ужасным мужем. Со стороны Суканьи мы видим редчайшее самопожертвование ради спасения чести отца. Яркий пример почтения к предкам, которое характерно именно для ведической традиции!

Еще один пример мятежного духа и читта-вритти – это история Прачетов. Они долго пребывали в медитации, и когда они вышли из нее, то увидели как планета поросла девственными лесами. Вместо того, чтобы создать в этом природном оазисе замечательные города, они в гневе стали выжигать эти леса совершенно беспощадно. Вероятно, в пустыне Сахаре и Такла-Макан мы видим сейчас результаты их беспощадного выжигания лесов.

Разве не парадоксально, что эти странные йоги, цари и другие люди той далекой эпохи, признаются в религиозных организациях почти святыми? Вероятно, эти истории были неоднократно переписаны разными авторами. Тогда, по нашему мнению, эти книги следует называть нравоучительными и поучительными, а не священными. Следует внимательно относиться к подобного рода историям. Ведь если дети будут читать такие истории людей, которые нарушали законы морали и нравственности, или даже примеры совершенно необузданного и аморального поведения персонажей без указания и объяснения аморальности их дурного поведения, то это может привести таких детей в будущем к нравственному и моральному падению. Следует внимательно и вдумчиво изучать Пураны и другие священные книги с целью укрепления своего разума, приближения к Богу и воспитания достойного человека, живущего во благо общества и всей вселенной.

Нанда Сута дас

Поделиться с друзьями